Все кто желает публиковать свой материал на сайте kob.in.ua (Книги, Статьи, Публикации на темы Политика, Экономика, Философия) Пишите на admin(собачка)kob.in.ua
Чем выше нравственность общества, тем меньше законов ему нужно. Если же будет безнравственный и злонравный произвол власти (в том числе и в законотворчестве), то в законы народ смотреть не будет, а если произвол будет нравственным, то против него никто, кроме мафии всевозможных паразитов, не выступит. Народ не интересует каким образом осуществлено управление, отвечающее его интересам: на основе закона или беззаконно по свободному произволу.
Развитие юридических систем стран Евро-Американского конгломерата — отражение их неспособности жить по нравственному обычаю и произвольной справедливости, там где нет обычая. Чем с большим уважением относятся в обществе к юристам, тем безнравственнее и бессовестнее само общество. Уважение к юристу — это неуважение законов и попрание нравственности, которые “уважающие” стремятся обойти с помощью юриста с приемлемым для себя ущербом. По этой причине демократические институты в СССР не могут копировать парламентско-президентские формы Запада.
Здесь может устойчиво функционировать только административная система, подобная формально и в правовом отношении системе правления неограниченной монархии, но обеспечивающая САМО-U-правление при разширении социальной базы сферы управления до границ всего общества и ликвидации монопольно высокой цены на продукт управленческой деятельности в общественном объединении труда при изпользовании тандемного принципа на наиболее важных постах.
Государственность не должна быть правовой, в которой все без изключения подчинено закону. Это приводит к обилию статей законодательства, которые в той или иной степени противоречат друг другу. В таких условиях в обществе процветают антинародные явления: безъинициативность из-за боязни быть наказанным за нравственно правые действия, отвечающие общественной целесообразности, но противоречащие законодательству или не предписанные им; законопослушное вредительство, когда ущерб обществу наносится и при этом всё по закону и ненаказуемо; полная юридическая безграмотность населения, поскольку весь объём законодательства ему недоступен, а фрагментарный бесполезен. Законодательство появилось для ограничения степени безнравственности общества в допустимых пределах и защиты безнравственного эгоизма “элиты”. В обществе справедливости оно должно носить подчинённый общественной целесообразности характер.
С точки зрения управления, обилие юридических процедур и развитое законодательство, которому всё в жизни общества безусловно подчинено, — снижение быстродействия системы управления и потеря его качества. Наибольшим быстродействием обладают системы, основанные на управленческом произволе. Они же обладают наиболее высоким качеством управления, являющимся функцией уровня нравственности общества в целом и его системы управления, в частности. Такие системы общественного управления опираются на традиции и обычаи при минимуме писанных законов. Индивидуализм западного мышления в стремлении постричь ближнего при вступлении в сотрудничество с этим ближним вынуждает обоих писать обширные контракты для защиты своих эгоистичных интересов от “любви” ближнего к общечеловеческим ценностям. В отношениях руководства с подчинёнными при этом появляются ещё многочисленные инструкции, часть из которых не преследует иных целей, кроме как оградить интересы фирмы от эгоизма её персонала. Всё это даёт пищу многочисленным юристам и выливается в потерю быстродействия и качества управления.
Человек должен отвечать за последствия своих безнравственных и злонравных действий вне зависимости от того, предусмотрено это как преступление законом или нет. Человек должен освобождаться от ответственности за нарушения законодательства и должностных инструкций, если его действия носили общественно целесообразный характер и были нравственно правы. И должен отвечать за ущерб, даже если строго соблюдал законодательство и инструкции, поскольку несостоятельность и невыполнимость инструкций видна до того, как наступит беда. И о несостоятельности инструкций можно было поставить вопрос немедленно при попытке их внедрения в деятельность.
Тем не менее всё, только что сказанное, не следует возпринимать как призыв к полной отмене письменного законодательства и установлению произвольного беззакония. Законодательство необходимо строить в соответствии с тем, на что уже было указано: все писанные законы — если смотреть на них с точки зрения теории управления — представляют собой три класса информационных модулей:
алгоритмы нормального управления по какой-то определённой концепции управления;
алгоритмы защиты управления по этой концепции от попыток осуществить в том же обществе управление по другим несовместным концепциям;
алгоритмы снятия собственных издержек концепции, на которую работают алгоритмы нормального управления.
Соответственно подходу к законодательству страны как к своду алгоритмов управления разными сторонами жизни общества оно должно отвечать определённым требованиям.
Поскольку всякий алгоритм это описание преемственной последовательности действий, в которой могут быть ветвления, возвраты к предыдущим этапам алгоритма и повторное прохождение каких-то его фрагментов, то в законодательстве однозначно должны быть определены условия передачи управления от одной статьи закона к другой статье того же самого закона и либо другого закона. Не должно возникать ситуаций, когда один и тот же вопрос может быть решён одним образом на основании одной статьи, и совершенно наоборот на основании другой статьи, а право выбора статьи закона предоставлено произволу чиновника.
Если это имеет место, то такое законодательство само создаёт почву:
с одной стороны для чиновничьего вымогательства, ущемления граждан в их правах, злоупотреблений властью, поскольку чиновничий корпус, сплочённый круговой порукой сам решает, на какую статью сослаться, какие статьи скрыть в надежде на неосведомленность просителя при оглашении и утверждении решения;
а с другой стороны делает чиновничий корпус беззащитным по отношению к коррупционной активности физических и юридических лиц.
Законодательство обладающее такого рода внутренней противоречивостью и отсутствием однозначно определённой преемственности в передаче управления решением того или иного вопроса от одной статьи к другой превращается в свод готовых отговорок, которыми чиновники могут покрывать злоупотребления властью и антиобщественную деятельность.
Поэтому первая задача законодательной власти и прокурорского надзора — составить и непрерывно вести перечень взаимно противоречащих статей как в федеральном, так и в местном законодательстве, а также перечень противоречий федерального законодательства местному.
Вторая задача законодательной власти устранить внутренние противоречия законодательства так, чтобы смысл закона был единообразно понимаем и просителями, и исполнительной властью. Необходимо соблюдать принцип, подчинённости местного законодательства федеральному, дабы местное не отменяло прав, предусмотренных федеральным.
Второе обстоятельство связано с тем, что ответственность во всех случаях должна быть персональной. Законодательство же управляет отношениями разнородных субъектов:
физических лиц и физических лиц;
юридических лиц и юридических лиц;
физических лиц и юридических лиц.
Часто встречающиеся ситуации, когда гражданин отстаивает свои права, попранные администрацией (директоратом) того или иного юридического лица, включая и органы государственной власти, эквивалентна тому, что некоторое количество граждан, укрывшихся за титлом юридического лица, уходят от персональной ответственности за их личные противоправные деяния в отношении граждан — физических лиц. Это обстоятельство приводит к требованию во всех без изключения случаях конфликт физического и юридического лица сводить к конфликту конкретных физических лиц: того, кто отстаивает свои права, и того чиновника, чьё управленческое решение эти права нарушило.
Проще говоря сложившаяся практика ведения гражданских дел «гражданин имярек против дирекции завода», «гражданин имярек против администрации района» должна быть изжита. Изключение, когда юридическое лицо может выступать в суде против физического лица может быть только одно: семья, будучи зернышком, из которого произрастает общество в преемственности поколений, должна разсматриваться как неделимое юридическое лицо, обладающее определёнными правами и обязанностями. Некоторые конфликты семьи против семьи могут разсматриваться как конфликтная ситуация между юридическими лицами. Если же права семьи нарушаются каким-либо иным юридическим лицом (т.е. не являющимся семьей), то второе лицо должно быть сведено к физическому лицу.
Закон должен соблюдаться так, как он есть. Только в этом случае возможно понять хороший это закон или плохой, соответствует он реальным условиям жизни общества или нет. Ни один суд, ни один чиновник не в праве «подправить» закон в его действующей редакции своим произволом, нарушив его статьи и предусмотренные законом права кого-либо из граждан: т.е. все постановления высшей администрации и судов высших инстанций о том, что хотя в законе написано так, но в силу сложившихся обстоятельств решения надо принимать иначе — являются преступными.
Если закон неработоспособен в силу внутренней противоречивости или несоответствия его жизненным условиям вследствие ошибок законодательной власти, исполнительная и прокурорская власть должна добиться от законодательной власти изменения закона. Пока изменения закона не произведено, закон должен соблюдаться в той редакции, в которой он утвержден. Если в течение оговоренных Конституцией сроков (а это должно быть оговорено в Конституции), законодательная власть не исправляет ошибок своего законотворчества, то Конституция должна предусматривать возможность отмены закона или исправления его ошибок вне процедур нормального функционирования законодательной власти. Злоупотребление законодательной властью и халатность в законотворчестве должны быть наказуемы на законных основаниях.
Общая структура законодательства должна включать в себя:
Конституцию, в которой должны быть выражены принципиальные положения концепции общественного устройства, с ясно изложенными запретами того, что концептуально недопустимо1. На конституционном уровне должно быть закреплено право каждого гражданина вести как открыто, так и скрытно аудио и видеозапись своих бесед с чиновниками государства и иных юридических лиц. В случаях, когда беседа затрагивает секретную тематику, это право должно также обеспечиваться.
Общенародный кодекс, определяющий порядок осуществления прав и обязанностей граждан и семей.
Кодекс сферы управления, определяющий права и обязанности лиц, занятых в сфере управления.
Законодательство, регулирующее деятельность отраслей производства и прочих отраслей жизни общества вне сферы управления, а также регулирующее профессиональную специфику занятого в них персонала.
Всё, ранее перечисленное, должно обеспечивать нормальное управление делами общества. Кроме того необходимо и уголовно-процессуальное законодательство. Оно должно обеспечивать защиту избранной концепции от проявлений враждебных концепций управления и пресекать иные нарушения норм избранной концепции.
Объём действительно необходимого законодательства, определяющего права и обязанности граждан и семей, не должен превышать объема средней книжицы в 400 — 500 страниц, которая должна содержать общенародный кодекс, известный и доступный всем, а также специфический кодекс сферы управления, обеспечивающий очищение сферы управления от лиц, злоупотребляющих служебным положением. Начиная с определённого уровня иерархии власти этот кодекс должен предусматривать безоговорочное удаление из сферы управления всякого чиновника, пойманного на лжи при исполнении служебных обязанностей. Этот порог должен снижаться с течением времени и через десять лет после введения в действие кодекса сферы управления это положение должно разпространяться без изключения на весь чиновничий корпус. Законодательство, объемом больше указанного, реально невыполнимо.
Оба кодекса — общенародный и сферы управления — должны начинаться со статьи, утверждающей необходимость недопущения монополии на преимущественный доступ к Знанию и необходимость поддержания потребления благ “платных” и “безплатных” в сфере управления на уровне и выше среднего в обществе, при отсутствии этнического объединения труда между обеими сферами. Преднамеренное искажение статистической информации такого рода должно сопровождаться изгнанием из сферы управления без права возврата в управление. Всё остальное специфическое законодательство, определяющее общественное управление в отраслях производства и общественной жизни, т.е. документация, отражающая региональный и ведомственный опыт организации работ, должна носить не более, чем рекомендательный характер, кроме правил безопасности технологических процессов; нарушение её требований на основе административного произвола, если при этом не нарушаются права граждан, предусмотренные Конституцией, общенародным кодексом и кодексом сферы управления, считаются допустимыми и не подлежащими наказанию. Спорные вопросы, выходящие за пределы обязательного законодательства, должны решать по произволу Советы Чести и Права2, изходя из нравственности; на них можно возложить и обязанность исправления ошибок законодательства в случаях, когда законодательная власть не успевает это сделать в предусмотренные Конституцией сроки. Вопросы рекомендательного характера должны решаться в административном порядке.
Поэтому эффективное устойчивое САМО-U-правление может быть только языческим высоконравственным беззаконием, стоящим на нравственном произволе и профессионализме, воплощающих в жизнь диктатуру совести. Не талмудически калейдоскопическое: закон, культ, благотворительность, а целостное мировоззрение, высоконравственный произвол при минимуме законов на всех этапах осуществления полной функции управления, профессионализм в деятельности; только они могут править в России к её благу. Именно возпитанию этих качеств должна быть подчинена система подготовки и переподготовки кадров; остальное приложится. Государственность в этом случае станет надзаконной и нравственно правой, а не законопослушной библейски-талмудической правовой системой бесправия. И единственный смысл оказывать доверие депутатам в том, чтобы они МОГЛИ ДЕЙСТВОВАТЬ высокопрофессионально в сфере управления, СООБРАЗНО ИХ НРАВСТВЕННОМУ ПРОИЗВОЛУ, изходя из долгосрочных интересов общества, — именно поэтому демократия-народовластие в обществе с толпо-“элитарным” мышлением, в основе которого лежит животный тип психики, выстраивающий иерархии взаимного подавления, невозможна.
Открытый призыв к ОРГАНИЗОВАННОМУ произволу может кого-то напугать. Но почему никого не пугает тезис современной юриспруденции: «Незнание закона не освобождает от ответственности по нему», содержащий не только произвол, но и подлость? Почему никого не пугает, что законодательство внутренне противоречиво и под его прикрытием царит антиобщественное злоупотребление властью? Закон пишется по произволу, далее действует в обществе самостоятельно, подменяя собой нравственность, попранную толпо-“элитарным” разделением общества. И в этом тезисе подразумевается тождество закона и благонравия, что не подтверждает опыт истории. И этот тезис подменяет собой иной тезис: безнравственность и злонравие в поведении человека, группы или толпы, проявляющаяся в антиприродных или антинародных действиях, должна быть пресечена решительно и эффективно, чтобы не возникали рецидивы. В подавляющем большинстве случаев злонравие и безнравственность человека осознаются и им самим, и окружающими, но пресечение безнравственного или злонравного поведения часто затруднёно действующим законодательством и в частности его внутренней противоречивостью. Взаимная вложенность социальных систем и социальный идиотизм “элиты” приводят к тому, что в законодательстве появляются целые разделы, являющиеся выражением интересов антинациональных межрегиональных сил, а “исправительные” учреждения стали школами повышения квалификации и формирования организованной уголовщины.
Именно для того, чтобы закон выражал благую нравственность, и необходимо сокращение законодательства до объема, позволяющего всем знать закон. И нравственное поведение людей, и нравственный произвол власти должны открыто стоять над законом, в отличие от современности, когда произвол злонравен и безнравственен и подло прикрывается законом. Статьи закона должны быть достаточно общими, чтобы в их небольшое, по современным понятиям, число вписалась вся безнравственность и злонравие общества. Только после этого тезис об ответственности по никому не известному закону перестанет быть государственной подлостью и цинизмом.
Правовое государство в толпо-“элитарном” обществе — НЕСБЫТОЧНЫЙ либеральный бред, поскольку развитое законодательство нужно для того, чтобы БЕЗДУМЬЕ заглядывало в закон и тем охраняло чьи-то привилегии, не задумываясь. Если общество возпитывает в людях с детских лет целостное мировоззрение и культуру мышления, то ему не нужно развитое законодательство, поэтому его система САМО-U-правления будет обладать более высоким быстродействием, гибкостью, а, следовательно, и эффективностью, чем самая развитая талмудическая юридическая форма правления.
1 В частности, Конституция должна содержать следующие положения:
Кредитно-финансовая система России строится на принципе наращивания покупательной способности рубля и копейки, обеспечиваемом:
опережающим ростом энергопотенциала России по отношению к денежной массе, находящейся в обращении;
кредитованием на беспроцентной основе, а также
ограничением доходов и накоплений в семьях уровнем, заведомо достаточным для жизни, но не позволяющим паразитировать на чужом труде.
2 Предложение о необходимости введения надзаконных органов общественного управления и вынесения судебных решений, названных «Советами Чести и Права», высказано И.А.Ефремовым в его социологических романах “Туманность Андромеды” и “Час Быка”.