Концепция Общественной Безопасности

ходит зимой, печи топятся. Начальник открывает толстый
том правил и читает, что для предотвращения пожаров лежанки
печей должны накрываться пуховыми одеялами, ватными
одеялами, войлоком... Солома не указана, а лежанка
печи крестьянина укрыта соломой. Это нарушение закона, а
закон предусматривает за это штраф 10 рублей. Начальник
требует уплатить этот штраф. Крестьяне падают на колени,
молят не разорять. Наконец начальник «смилостивился
», положил в карман 3 рубля и пошел к следующему дому.
Там уже знают об этом правиле, и солома с лежанки сметена.
Но начальник не унывает. Он обнаруживает, что на
чердаке нет бочки с водой на случай пожара, а в правилах
сказано, что за это нарушение полагается штраф 50 рублей.
Крестьяне пытаются объяснить ему, что на случай пожара в
деревне создана пожарная дружина, и по тревоге из каждого
двора прибегут дружинники с инструментами по расписанию:
кто с топором, кто с багром, кто выкатит насос, кто
бочку с водой. А бочка с водой на чердаке — это глупость.
Ведь вода на чердаке замерзнет, какая польза будет от глыбы
льда в замерзшей бочке при пожаре? Начальник соглашается
с крестьянами, но что он может сделать: ведь не он
писал эти правила. Крестьяне его упрашивают, и он, наконец,
соглашается взять с каждого двора по 10 рублей и уехать.
И крестьяне рады: какой добрый начальник попался.
Все очень просто: инструкция, написанная мудраками
в Петербурге, плюс умелое применение ее бюрократами на
местах, а в результате и те, и другие при деньгах, и те, и другие
под видом защиты народа его ловко ограбили. Но для
этого нужно было уничтожить общину, ведь в традиционной
общине мир просто не дал бы себя проверять, поскольку от
него требовалось только подати платить и рекрутов поставлять,
а остальные дела общины никого не касались.
Мир, конечно, уважал начальство. Например, существовала
традиция, по которой при посещении деревни начальником
одного ранга ему жарили специальную яичницу и
подносили стопку-другую водки, начальнику рангом повыше
полагалась курица. Но если община не считала себя виноватой
перед государством (такой виной, например, могло