Концепция Общественной Безопасности

его поведения после совершения преступления. Обществу
нет резона ставить преступника в положение, когда он продолжает
совершать преступления, чтобы скрыть предыдущее
или избежать поимки. Скажем, сбил пешехода — одно
преступление, но в страхе наказания уехал, не оказав помощи,—
еще одно.
Разумеется, это резко облегчит работу по розыску преступников,
они не будут так озлоблены по отношению к милиции
и прокуратуре, так как характеристика, данная ими
преступнику, будет значить многое для определения формы
наказания в суде.
Могут сказать, что преступники будут сбегать. Если мы
не примем мер. Но если мы за побег назначим наказание
не до трех лет лишения свободы, а «от ужесточения режима
лишения свободы до высшей меры наказания», то решиться
на побег станет сложно. Наказание за побег, неизвестное
преступнику, может намного превзойти наказание
по основному преступлению. Тут, знаете, преступнику будет
из чего выбирать. Заменить пять лет домашнего ареста
за воровство возможным расстрелом за побег?
И теперь о гуманности наказания. Сейчас у нас очень
многие говорят о негуманности смертной казни. Эти люди
просто не могут отличить цель от средства. Обычно я спрашиваю:
допустимо ли живым людям вспарывать животы и
проламывать Черепа? Как правило, люди, не видя подвоха,
немедленно отвечают: «Нет». Тогда снова спрашиваю: почему
мы разрешаем вспарывать животы и проламывать черепа
хирургам? Неважно, что у них это называется по-другому,
преступники тоже говорят не «убил», а «замочил».
Важно не то, что делается, а зачем это делается.
Расстреливают не затем, чтобы поиздеваться над убийцей,
он сам по себе уже общество не интересует. Расстреливают,
чтобы предотвратить следующие убийства. И расстрел — самый
эффективный способ предотвратить их, как для хирурга
самое эффективное вспороть вам живот и удалить аппендикс,
а не мучить вас до смерти припарками, хотя они и
бескровны, «гуманны», так сказать. Когда мы говорим о гу-