Концепция Общественной Безопасности

ному запрещено указывать, как поступать, то в правосудии
подчиненным запрещено слушать указание. Но в армии
есть Дело, оно наказывает, а для юристов у их Дела наказания
нет, и здесь делократизация дальше беспомощных потуг
не пошла.
Но вернемся к собственно правосудию. Судью и заседателей
могут обмануть свидетель, эксперт, следователь, прокурор,
подсудимый, и тогда суд допустит ошибку, назначит
не то наказание. Но в этом случае судьи не будут преступниками,
если эту ошибку они допустят исходя из своей убежденности
в правильности такого решения. (Те, кто обманул,
будут преступниками.) Но если суд убежден в одном,
а выносит не соответствующий приговор, то он вынес его
неправосудно, он преступник. Кем бы этот неправосудный
приговор ни был указан: преступником за взятку или начальством
из благих побуждений. Точно так же обязаны
действовать и прокурор, и следователь. В системе правосудия
одни лишь адвокаты (защитники) могут свои убеждения
отставить в сторону и руководствоваться только интересами
подзащитного.
Мы имеем уникальный случай, когда в бюрократической
системе управления начальник (закон) запрещает подчиненным
быть подлецами, угрожает им расправой за подлость.
Давайте на примерах рассмотрим, какой из этого толк, и
убедимся, что ни в одном Деле не собралось вместе столько
подлецов, сколько в Деле правосудия. Ведь читатели уже
должны ориентироваться: если наказание в руках начальника,
то для Дела оно бесполезно, каким бы суровым оно
ни было.
Впервые с подлостью советского правосудия мне пришлось
столкнуться при таких обстоятельствах. В начале 80-х
на завод обрушилась эпидемия судебных приговоров по
статье Уголовного кодекса, предусматривающей наказание
за нарушение должностными лицами правил охраны труда.
Менее чем за три года 23 цеховых руководителя от начальника
цеха до мастера получили наказание в основном
в виде двух лет лишения свободы условно. Среди инженеров
началась паника, молодые специалисты начали отказы-