Концепция Общественной Безопасности

представителям как личностям и признаёт их компетентность в вопросах государственного управления вообще и во благо общества в особенности;

если общество не воспринимает государственную власть в качестве сакральной, то перед государственной властью встают:

два вопроса — о её собственной легальности[1] и легитимности[2];

и проблема — для того, чтобы её распоряжения выполнялись, власть должна убедить общество в полезности её политических проектов и распоряжений для общества и в несостоятельности мнений своих политических оппонентов, что в силу складывающихся политологических и культурологических обстоятельств не всегда оказывается возможным для власти, не воспринимаемой обществом в качестве сакральной, вследствие того, что власть успела утратить «кредит доверия».

Соответственно, государственная власть, которой отказано в признании её сакральности, вынуждена терять время на разного рода дискуссии и опровержения сплетен и заведомо клеветнических вымыслов о ней, по какой причине, проигрывая в быстродействии, она не способна обеспечить высококачественное управление в отношении тех целей, которым привержена де-факто; но и в случае отказа от дискуссий она не в состоянии обеспечить высококачественное управление, поскольку вынуждена преодолевать безучастность населения к её политическим проектам и распоряжениям и целенаправленный саботаж их выполнения. Потери времени властью на убеждение и принуждение к исполнению её решений в этом случае, могут быть столь большими, что власть окажется полностью недееспособной и рухнет сама с более или менее тяжёлыми и продолжительными последствиями для общества.

Но если в прошлом — в эпоху господства религиозных культур — вопрос о сакральности государственной власти ставился открыто, то в наши дни его подменяют вопросами о легальности и легитимности власти. Причины этого в том, что в эпоху господства религиозного миропонимания источником государственной власти считалась воля Бога (или богов — в политеистических системах). После того, как наука в Западной региональной цивилизации освободилась от кураторства церкви (но так и не освободилась от кураторства синагоги), и возникла политология, то при господстве обнажённо атеистического или агностического[3] миропонимания, сакральность государственной власти в указанном выше смысле перестала восприниматься как объективно существующее явление. Но проблемы взаимоотношений государственной власти и народа и состоятельности власти в аспекте полезности её для общества остались, вследствие чего атеистическая политология Западной региональной цивилизации стала описывать их при помощи терминов «легальность» и «легитимность» власти.

Казалось бы: какая разница, в каких терминах описывать взаимоотношения государственной власти и общества, если речь идёт об одной и той же проблематике? Разница, однако, есть, и состоит она в том, что:

термин «сакральность» государственной власти подразумевает:

объективность различия Добра и Зла в их конкретных проявлениях в жизни;

и факт служения государственной власти тому, что объективно является Добром, источником которого в религиозном миропонимании является Бог (либо боги — в политеистических верованиях);

термины «легитимность» и «легальность» власти, а также и связанные с ними прочие термины подразумевают только полезность власти для более или менее широких социальных групп в составе общества и юридически безупречное её происхождение и воспроизводство на протяжении некоторого времени, на которое в историческое прошлое распространяется память тех или иных политически активных слоёв общества[4].

Но в этом случае объективность различия Добра и Зла — вопрос дискуссионный, поскольку представления об этом в ЗАВЕДОМО невежественных толпо-«элитарных» обществах[5] — исключительно субъективные, и апелляция к каким-либо высшим по отношению к обществу нравственно-эти­чес­ким авторитетам — не признаётся. Как следствие в таком обществе неизбежна жизнь под властью принципа, следование которому порицал ещё царь Соломон: «Сила наша будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным»

[1] Согласно тому, что пишут в словарях: ЛЕГАЛЬНОСТЬ ВЛАСТИ — 1) соответствие власти действующим законам; 2) узаконенность деятельности, которая основывается на документах и общепринятых нормах; 3) понятие, выражающее формально-юридическую законность, объектом которой может быть власть, политические институты, политические организации, субъекты политики.

[2] Согласно тому, что пишут в словарях: ЛЕГИТИМНОСТЬ ВЛАСТИ — признание народом и по­литическими силами правомерности, законности по­литической власти, ее инструментов, механизмов деятельности, а также способов её воспроизводства. Легитимность не является правовым процессом, поэтому с политологической точки зрения она не обладает юридическими функциями. Она фиксирует факт признания народом, а, следовательно, наделяется правом предписывать нормы поведения людям.

[3] Избегающего определённого ответа на вопрос «есть ли Бог?» под разными предлогами — якобы в силу отсутствия объективных фактов для признания в качестве истинного одного из ответов на этот вопрос.

[4] Это — к вопросу о том, что второй приоритет обобщённых средств управления / оружия (историко-алгоритмический, хронологический) — не выдумка ВП СССР, а реально действующий культурологический фактор.

[5] Невежество — явное либо в форме высочайшей образованности на основе ложного и неадекватного псевдознания — одна из основ толпо-«элитаризма». См. работу ВП СССР «Основы социологии», раздел 8.5, гл. 9, 10.