Концепция Общественной Безопасности

Но… Проклятая латынь… С нее?то и начинаются все подозрения.

Начиная книгу, автор пишет: «Отцом?основателем рыцарской конницы принято считать Карла Мартелла (от лат. Martellus – молот)».

Вот прямо так и написано.

Согласитесь, очаровательное вступление. Очаровательное и очень тонкое.

Автор с самого начала решил блеснуть знанием базового для историка языка, продемонстрировать полную сопричастность процессу углубленного познания материала, посвященность в происхождение прозвищ и имен. В этом – очарование. А тонкость – в том, как легко и ненавязчиво с самых первых страниц формируется образ рыцарской конницы.

Мартелл… Молот!

Романтика, мощь, сталь, неотвратимость, победность, всесокрушительность – и все эти значения крепко упакованы в сакральную латынь. Просто блеск.

Но есть одна небольшая проблемка.

По?латыни – молот называется MALLEUS. Есть еще аллегорическое и очень устаревшее – MARCUS, но нет никого «Martellus».

При всем доверии к собственному знанию латыни, я не поленился все же проверить.

Выяснилось, что следующим академическим словарям: Латинско?Русскому и Русско?Латинскому (под общ. редакцией Подосинова А. В., изд. Наука, 2004, 28 000 с.) Латинско?Русскому (Харвест, 2008, 24 000 с.), Русско?Латинскому (сост. Мусселиус, 1900, 15 000 с.), Полному Латинскому словарю (Ананьева?Ясенецкого?Лебеди некого, 1862, 40 000 с.) слово «Martellus» – в значении «молот» неизвестно. Молот (и молоток) только MALLEUS.

Более того, мною были подняты и наиболее авторитетные исследования (М. Гурычева) по т. н. вульгарной латыни, то есть одиалекченной, не рафинированно?античной, а уже приспособленной к особенностям разных языков и диалектов, от ретороманского до бриттского и арморикского. Но и в «вульгарной латыни», средневековой местнодиалектированной латыни – слова «Martellus» в значении «молот» – нету. Да и вообще – нету. Вот Marteus – есть. Но это – куница, и не более того.[1]

Иными словами, вместо поразительно эффектного вступления – автор, увы, начинает

[1] Зверек, конечно, пронырливый, пушистый и пахучий, но в качестве аллегоратора вряд ли устроит тех, кто придумал себе «сказку о рыцарях» и верует в нее как детсадовцы в Деда Мороза.